Русская Мысль, Апрель 1898 г. Правовой произвол в с. Кечасово и Кечасовской волости

Журнал РУССКАЯ МЫСЛЬ. Год девятнадцатый [выпуска]. Апрель (№4). 1898 г. 

Внутреннее Обозрение. Недостаточность правового обеспечения сельского населения (фрагмент).

Много на Руси есть властей, но власти действительно охраняющей крестьянские интересы, такой власти нет, а, между тем, в ней есть самонужнейшая нужда. Ведь такая власть охраняла бы интересы более чем стомиллионнаго населения и, притом, такого, которое, по своей темноте, нуждается в совете и защите чуть не ежедневно. Такая власть, могла бы быть создана учереждением всесословной волости. Мы могли бы сообщить сейчас, без всяких дальнейших справок, целый том незаурядных фактов, свидетельствующих о крайней правовой безпомощности крестьянского мира. Вот, к примеру, сообщение из села Кечасова, Сергачскаго уезда, в Нижегородский Листок. Удивительныя дела, - пишет корреспондент, - творятся в нашем селе и во всей Кечасовской волости, как будто это какое-то отдельное государство, правителем которого состоит бывший волостной писарь Емельянов, а исполнителями его воли волостной старшина, писарь, сельский староста и прочее волостное начальство. Будучи волостным писарем, этот Емельянов, находя помещение в здании волостного правления слишком для себя тесным, построил на общественной крестьянской земле собственный дом без всякого согласия на то общества, и живет там уже лет 6-7; сначала он завладел землею, только необходимою под дом, а затем с каждым годом начал расширять свои владения, совершенно произвольно перенося изгородь около дома все далее и далее, и, таким образом, в его владении очутилась целая десятина надельной усадебной земли крестьян. Между тем и без этого захвата крестьяне бедны землей, так как надел у них дарственный и они дорожат каждой ступнею не только усадебной, но и полевой земли. Несмотря на все старания выселить Емельянова и возвратить себе землю, крестьяне до сих пор ничего не могли добиться. Поданное местному земскому начальству прошение не имело никаких результатов, так как ответ последовал такой: "Нужно собраться 2/3 общества и тогда прошению будет дан ход". Подобный ответ имеет для крестьян то же значение, что: "Емельянов может жить на вашей земле, сколько ему будет угодно", и вот почему: более половины кечасовского общества крестьян должны Емельянову как по личным ему обязательствам, так и за арендованную у него землю. На каждого должника у Емельянова имеется исполнительный лист, который, в случае какого-либо протеста со стороны непокорного должника, он и предъявляет к исполнению. Исполнение совершается весьма быстро, благодаря задолженности волостного начальства ему же, Емельянову, так что на несчастного должника опись падает как снег на голову и приводит его в неописуемый ужас в виду полнаго разорения, которое должно последовать после торгов. Следствием этого и является полная покорность и двухчасовое стояние на коленях с просьбою об отмене торгов. Весьма много содействует также возвышению власти Емельянова и унизительной покорности крстьянства волостное начальство, которое, как выше упомянуто, состоя должником бывшего писаря, помогает ему во всех делах: сельский староста собирает проценты, созывает для него сходки и служит, - одним словом, не обществу, а ему; прочее сельское начальство при всяком удобном случае оказывает давление на крестьян и все в пользу Емельянова. Слишком бы много места заняло, - заключает корреспондент, - описание всех деяний Емельянова на пользу себе и на разорение крестьян, не только кечасовских, но и окружных деревень, при помощи различных залогов собственности, дорогого кредита и в особенности различных черных делишек в бытность его волостным писарем в несчастные голодные годы.